по железной скале. Отдача заставила его попятиться, а вот принцесса даже не качнулась. Да что там качнулась — ни один мускул на лице Амилии не дрогнул.
Замешательство овладело Бруком всего на мгновение. Взревев, он нанёс новый удар, немногим слабее первого. Молот отскочил от головы, опять не причинив и малейшего ущерба.
На тело Амилии посыпалась целая серия из разнообразных атак. Варвар бил и сбоку, и сверху вниз, и снизу вверх, и вполсилы, и со всей мочи. Результат всегда получался один: легендарный Молот Святости; оружие, благословлённое богиней света Имоджен, надежда Спасателей и всех обитателей этого мира, оказался бесполезным против Лакхесис. Наверное, с бо́льшим успехом можно было хлестать стебельком по камню.
Амилия сбросила показной испуг и, самодовольно улыбаясь, позволяла беспрепятственно стучать по себе. Но недолго. Принцесса без размаха ударила кулачком в широкую мускулистую грудь Брука, и он отлетел ещё дальше, чем когда нарывался на невидимый магический таран. Лабдорис и Рамми ошарашенно наблюдали, как варвар врезался спиной в колонну, и в полубессознательном состоянии сполз на пол.
— Глупцы, — ухмыльнулась Лакхесис. — Позвольте угадать: вы вычитали в какой-нибудь книжонке, что меня однажды сразили таким-то молотом. Что-нибудь в этом духе, да?.. Поздравляю, вы клюнули на мою ложь. Этот Молот… Я его создательница.
Все, включая очухавшегося Брука, не верящими глазами уставились на чудо-оружие.
— И я же выдумала легенду ещё до переселения в тело принцессы. Более того, под моим началом создали несколько таких оружий, которыми меня якобы изгоняли в прошлом. И моими слугами запрятаны они в разных местах. А глупые герои убивались почём зря, лишь бы раздобыть артефакты. Вот только на Молоте не благословение Имоджен. И святость его не подлинна. За всеми магическими плетениями, что обвивают оружие, кроется моё проклятье. По сути, будет правильно называть это не Молотом Святости, а Молотом Порока. И он не может навредить мне.
Принцесса осмотрела Спасателей, наслаждаясь их потрясённым видом.
Инкубы и служительницы ускорились, совокупляясь с ещё большим рвением. Все вместе приближаясь к точке наивысшего наслаждения, они надрывно кричали.
— Слышите, как стараются? — Амилия прикрыла глаза, словно внимая прекрасной музыке. — Так они восхваляют меня, так мне возносят молитвы. И это для моих ушей звучит слаще любого священного гимна, ничто не сравнится с пением нестройного развратного хора. Он так дик и естественен… Наступает миг моего воплощения!
Брук непроизвольно потянулся к Молоту, но замер, так и не донеся пальцев до рукояти. Рамми трусливо пряталась за колонной. Лабдорис ещё не успела восстановиться после сломанного волшебного щита, и потому не могла творить боевых заклятий. Как и пораженчески наблюдать за воплощением Лакхесис.
Собравшись духом, волшебница шагнула вперёд и закричала, неожиданно обращаясь к давней знакомой:
— Адская шлюха! Ты слышишь меня⁈ Адская шлюха!!
Джильда бровью не повела, пока купол над головой испытывали на прочность испепеляющие заклятья. Но сейчас, когда внезапно услышала оскорбительную кличку из студенческого прошлого, её щека чуть заметно дрогнула.
А Лабдорис распалялась ещё больше, стараясь вкладывать в слова как можно больше язвительности:
— Ну, каким было на вкус семя тролля, которое тебе подлили в жратву⁈ Хорошо же мы поржали в тот момент, когда ты отхлебнула сперму нелюдя! Думаешь, я не поддерживала других в розыгрышах над тобой⁈ Да я в столовой захохотала во весь голос, когда ты скривила морду после первой ложки!
Лабдорис лгала, она никогда не относилось с одобрением к насмешкам над Джильдой или кем-либо ещё, не говоря уже об участии в этом. Но сейчас это было неважно.
— А какая потеха вышла, когда тебя усыпили заклятьем и разрисовали с головы до ног! Понравились надписи на теле? Помнишь, что там было? «Адская шлюха», «подстилка гоблинов» и тому подобное! Кстати, это я накалякала член на твоей щеке!
Злобная гримаса исказила лицо Джильды, она зажмурилась и пожалела, что щит Лакхесис не закрывает также от звуков извне.
— Особенно мне понравилось чарами срывать с тебя одежду в парке, прямо на глазах у всех парней факультета! Да, я это сделал, шлюха ты адская!
Джильда выругалась про себя, её концентрация немного сбилась. Но этого не хватало, чтобы глава культа допустила грубую ошибку и запуталась в плетении чар. Получилось разве что чуть задержать завершение заклятья. Амилия светилась так ярко, что на неё невозможно было смотреть без рези в глазах.
Через боковую дверь в зал вбежала другая троица Спасателей.
— Амилия! — крикнул Ансгар.
Быстро сообразив, что к чему, Сидмон атаковал принцессу. Но не схватился за привычные лук и стрелы, а запустил в неё кинжал. Удивительное дело, однако он без сопротивления пролетел все магические щиты, окружавшие эльфийскую принцессу, и вонзился в бедро.
Демонический рёв сотряс своды зала, разбились большие витражные окна, и тысячи осколков, сверкая в лучах дьявольского свечения, разлетелись по помещению. Одержимые в зале, в храме, по всей Нхасе и далеко за её пределами разом протяжно завопили. От всех этих звуков, казалось, сейчас разверзнется земля вплоть до самых глубин преисподней.
Началось воплощение Лакхсеси.
И оно же одновременно смешалось с изгнанием из тела Амилии. Ведь тот кинжал, что Сидмон вонзил в её бедро, по просьбе Ансгара изготовила Великая Мать как раз чтобы спасти принцессу.
Из её широко открытого рта медленно и с натугой, будто дитя из чрева матери, выползал красный вихрь. Поднимаясь над лицом эльфийки узкой красной воронкой, он затем расширялся, изгибался дугой, и тянулся к полу уже широким хоботом. Амилию трясло, её руки и ноги судорожно дёргались.
Красный смерч окончательно покинул тело принцессы, и теперь вихрился рядом с ней, походя на большой кокон. Исчез купол, защищающий Джильду. Доведённые похотливой страстью до истощения, инкубы и одержимые сёстры распластались на полу. Смерч раскрутился до белого каления, и ярко вспыхнул, ослепив Спасателей.
Спустя несколько секунд зрение восстановилось, и когда они обратили сощуренные взгляды к центру зала, там уже не было смерча. Вместо него виднелись сложенные домиком перепончатые крылья тёмно-красного цвета. После тяжелого заклятья Джильда пошатывалась. Эльфийская принцесса лежала в бессознательном состоянии, из её бедра торчал кинжал и струилась кровь.
— Амилия, —
